«Этот город так обширен, что его окружность обнимает пространство многих городов. И в Германии нет города, равного Пскову», такое свидетельство о городе оставил в 13-м веке один из немецких летописцев. А судя по псковским древним источникам, город был не только велик размерами, но и красив своим обликом, богат святынями. В их числе - храм Рождества Иоанна Предтечи, один из первых православных храмов в городе. Его постройку историки относят к далекому 12-му веку. По преданию он был поставлен на том месте, с которого княгиня  Ольга увидела на противоположном берегу сияющие лучи, посланные Свыше.

В Псковской летописи Иоанно-Предтеченский женский монастырь впервые упоминается в 1243 году, в связи с завершением строительства. Здесь же засвидетельствовано и имя псковской княгини Евфросинии (в монашестве Евпраксии), ставшей одной из первых настоятельниц обители. Если верить преданию, княгиня  приходилась родной теткой князю Довмонту. И именно благодаря ей племянник, бежав из Литвы, обрел в Пскове новый дом. А в последствии  снискал вечную память потомков.

Жизнь Евфросинии, хоть и княгини, мало чем отличалась от судеб тех тысяч женщин, что встречаются во все времена, когда семейное счастье обходит стороной. Князь Ярослав, судя по историческим  сведениям,  оказался  авантюристом высокого полета. Он начал княжить в Пскове в 1214 году. А  в начале 30-х годов Псковская летопись называет его уже бывшим князем и вспоминает не иначе как в назидание потомкам. Легкомыслие, безответственность Ярослава, супружеская измена логически привели его к предательству  - едва ли не единственному случаю в истории города. Ярослав  нрав имел «непостоянный и злой». В Пскове бывал редко, предпочитая проводить время у врагов псковичей - ливонских рыцарей. Так случилось и в  1240 году.  После осады врагами был взят Изборск, сожжен посад вблизи Пскова, и, наконец, неприятель вошел в город, не без помощи еще одного предателя - псковского Твердилы. Рыцарей спустя пару лет  разбил Александр Невский. А несчастная княгиня, в отличие от мужа, не обделенная совестью, порядочностью и благочестием, ушла в монастырь, став настоятельницей обители. Спустя всего год Евфросинья-Евпраксия пала жертвой злого умысла и была убита пасынком. Вечный же покой обрела в стенах столь любимого ею  храма.

Евпраксия - не единственная из псковских княгинь, чьи останки упокоены под сводами церкви и на монастырском кладбище.

В 1300 году в храме появилась гробница монахини Марфы, в миру - Марии, жены князя Довмонта и внучки Александра Невского. Здесь же захоронена и княгиня Наталья. Если верить преданию, она была женой Давида, сына Довомнта, ставшего псковским князем после смерти отца. Более 20 лет в этом качестве Давид служил господину Пскову.

Сведений о том, как в ту пору выглядел монастырь, равно как и об особенностях жизни в нем, уставе и укладе почти не сохранилось. Что вполне объяснимо. Войны преследовали псковичей едва ли не ежегодно. А если не поле брани, то жизни горожан угрожали болезни. Моровая язва проходила по городу подобно неприятелю, уничтожая на своем пути все живое, опустошая дома, улицы, посады. Не менее часто случалась другая беда - пожары. В огне погибали дома и люди, церкви и документальные свидетельства о жизни древнего города.

Но даже при отсутствии сколько-нибудь достоверных фактов не так уж трудно представить себе: сколь нелегко складывалась жизнь и быт сестер обители. Географическое положение - за городскими стенами на Завеличье - с одной стороны делало из обители самоотверженного защитника города. А с другой - жертвой, первой встречавшей неприятеля,  рискнувшего идти на Дом Святой Троицы с огнем и мечом.

В 1615 году обитель чуть было не исчезла совсем. Шведский король Густав осенью осадил Псков, обосновавшись с войском на Снятной горе и на Завеличье, расположившись и в стенах Ивановского монастыря. Именно с этого холма били вражеские пушки по крепостным стенам Кремля. Жесточайший обстрел длился 3 дня: выпущено было, если верить источникам, «700 огненных ядер, а чугунных - без счета. Псковичи стояли на смерть. Город отстояли. Храм тогда уцелел чудом.

Самоотверженность, смирение, упорство, безграничная вера и непрерывающаяся молитва сестер монастыря всякий раз поднимала его из руин и пепла.

Живший по собственному уставу, укрывшись от мирской суеты за монастырской стеной, обитель, не только не удалялась от города, но во все времена жила его заботами и бедами.

А Ивановский храм оставался во все века жизни сердцем обители. Своим обликом он напоминает корабль. Впечатление усиливается близостью берега Великой и тем, что сам храм установлен на высоком холме. И кажется,  будто он и не на земле вовсе стоит: его купола, подобно облакам,  плывут по небу.

Когда в первый раз входишь в храм, то  невольно отмечаешь характерные детали интерьера. Основной свет льется в храм не из тех окон, что расположены по стенам на привычной высоте, а всего из одного - узкого, под самым куполом. Свет буквально проливается с неба на молящихся. А еще поражает обилие замысловатых ниш, как будто встроенных в стену шкафчиков, проемов, таинственных углублений. С одним из  них связана совсем недавняя история: во время реставрации храма в 1978 году был найден самый настоящий древний клад: несколько десятков древних предметов и иконы. Ниши на хорах предназначались для уединенной молитвы.

 В историко-археологическом очерке И. Дмитриева изданном в 1913 году и полностью посвященном Иоанно-Предтеченской обители,  отмечена уникальная деталь иконостаса: внизу, под местными иконами были изображены 5 древнегреческих мудрецов: Гомер, Аристотель, Менандр, Платон и Валаам. Подобные изображения языческих философов крайне редки и отмечены лишь в 4 православных храмах России, три из них - в Москве.  По словам митрополита Филарета Московского таким образом «отцы наши хотели выразить, что никогда языческая мудрость не восходила выше низших ступеней христианского храма».

 Сегодня, пожалуй, и невозможно представить, что вся прилегающая к храму территория - площадью почти в два гектара принадлежала монастырю и была густо уставлена постройками.

В монастырь вели четыре дороги - по одной с каждой стороны света. А главная шла вдоль широкой живописной дороги по высокому берегу Великой  к воротам, устроенным в колокольне, появившейся в монастыре в 1883 году стараниями игуменьи Агнии. Верх колокольни украшали огромные часы с колокольным боем.  С правой стороны ворот, ближе к храму было устроено монастырское кладбище - самое раннее по времени. В стародавние времена здесь хоронили не только насельниц, но и погибших на поле брани или умерших от ран воинов и горожан, умерших во время частых эпидемий. С левой же стороны ворот  в 1900 году был построен флигель. В нем размещались просфорня и ризница, некоторые мастерские. Этот домик  чудом уцелел. И сегодня служит интересам храма. Здесь живет священник с матушкой, здесь же устроены несколько келий - что-то вроде гостиничных номеров для приезжих гостей, паломников, монахов. В нескольких шагах от флигеля - двухэтажное здание: в 1886 году оно было построено на средства псковской благотворительницы Стехновской. Наверху располагались покои настоятельницы, а внизу - общая трапезная и кухня. Флигель и этот дом - все, что время сохранило для нас от бывшего монастыря. А еще в начале прошлого столетия здесь же, у стен храма, стояли сестринский корпус, кладовые и пекарня, чуть в стороне - школа и больница, богадельня и мастерские: иконописная, золотошвейная, ткацкая, белошвейная. Хозяйство монастырское было немалым. Управлялось умело. Так что монастырь, несмотря на все тяготы окружающей жизни, не бедствовал. Во всяком случае, первые полтысячи лет своей истории.

 Одним из первых благотворителей обители  стал князь Довмонт с супругой. Именно князь пожертвовал монастырю обширные земельные угодья вблизи Гдова, по выражению жалованной грамоты - «на корм, на монастырское и церковное строение, на свечи и фимиам. Эти земли, равно как и вокруг самой обители не подлежали оброку. Чуть ли не с первых лет существования обители, сестрам  щедро помогали пожертвованиями псковичи, начиная с представителей княжеского рода и заканчивая обыкновенными крестьянами. На протяжении восьми столетий в стенах Ивановского храма молились многие представители сначала великокняжеского рода, а потом и императорского дома. Даже Петр 1 при всем своем неоднозначном отношении к монашеству,  явно благоволил Ивановской обители. А императрица Екатерина Алексеевна при посещении монастыря пожертвовала 50 рублей. Бывшая в те годы игуменья Евстолия удостоилась чести посетить царский дом. Из последних визитеров высочайшего уровня - великая княгиня Елизавета Федоровна, посещавшая своего духовника - преподобного  Гавриила Спасо-Елеазаровского, который окормлял и сестер Ивановской обители. В последний раз великая княгиня побывала в монастыре за 5 лет до революции...

Ивановский монастырь обладал  и иными  исключительными привилегиями. В 1510 году после присоединения Пскова к Москве Василием 3 обители была дана жалованная грамота,  которая освобождала монастырских людей (включая и крестьян из приписных деревень) от местного суда, от податей и подчиняла чинному суду самого князя. Спустя уже царь Михаил Федорович отдарил монастырь за заслуги особой грамотой, подтверждавшей древние земельные владения и особый суд настоятельницы монастыря над подвластными обители людьми. Это право не касалось лишь случаев убийства и разбоя. И последующие российские правители подтверждали исключительные права монастыря.

Сохранились и некоторые данные финансово-бюджетного  состояния обители. Так в 1915 на момент епархиальной проверки в монастырской казне хранились наличными 421 рубль 81 копейка и билетами псковского госбанка - 50656 рублей 40 копеек. Кроме того, в доходную часть включались штатное жалование от казны, вознаграждение от угодий, арендные деньги от пустошей и проценты на монастырский капитал.

Псковские княгини, принимавшие постриг, по обычаю того времени, жертвовали обители различные священные принадлежности. Среди особо чтимых реликвий хранился здесь крест - точная копия креста Авраамия Ростовского, которым оп преданию он разбил изображение Велеса, образок Николая-Чудотвороца на слоновой кости (16 век), 2 Евангелия 17 века, напрестольные кресты, два покрова, пожертвованных царицею Параскевой. А в Андреевском храме, выстроенном в 18 веке стена к стене с Ивановским, висели иконы - копии с оригиналов, исполненных лучшими русскими художниками той поры - Васнецовым и Нестеровым. Большая часть реликвий и монастырских сокровищ безвозвратно утеряны в самые лихие и смутные годы в 20-м веке.  Некоторые реликвии хранятся в псковском музее-заповеднике.  Главной святыней монастыря с давних времен почиталась   чудотворная икона Спасителя, стоявшая над гробом княгини Евфросинии. Как записано в летописи, в мае 1243 года от образа « 12 дней истекало миро и наполнило 4 вощаницы (чаши)». По предположению некоторых историков-искусствоведов «Спаситель Мироточивый» хранится сегодня в Троицком соборе. А по мнению других, эта икона писана значительно позже летописного события.

 В истории монастыря как-то по особому четко прослеживаются периоды расцвета и развития, которые вдруг резко сменяются годами упадка.  Очередной такой нерадостный этап  наступил для обители в 18-м веке. В 1743 году в монастыре подвизались всего 5 монахинь. А через 20 лет - игуменья и две сестры. Однако такое положение не стало поводом для закрытия монастыря, как это произошло со многими другими после реформы, проведенной Екатериной 2.  Иоанновская обитель по-прежнему считалась первенствующей, первостатейной, знатнейшей из числа женских монастырей Псковской земли. И, как это уже не раз случалось в истории обители, спустя некоторое время - в 19 веке - вновь наступает период расцвета. При игуменье Агнии монастырь много и плодотворно строится и перестраивается, укрепляется, преображается.  Из официальной описи 1879 года следует, что «древний храм этот тверд стенами и в настоящее время не требует никаких починок».

Клировые ведомости донесли до нас скупые, но весьма яркие подробности из внутренней жизни обитательниц монастыря. «Настоятельницы, сестры и послушницы, - пишет чиновник в 1824 году, - приличное и опрятное одеяние имеют. Вообще ни ханжества, ни суеверия, ни вольномыслия, ни буйства, ни глумления, ни кощунства не имеют. Между собою живут согласно и мирно, в поведении тихи, скромны и трезвы, в должностях своих исправны и порядочны. Настоятельнице послушны и всех старших почитают. В свободные от церкви часы не бывают в праздности и стараются заниматься по правилам духовного регламента рукоделием и исполнением монастырских послушаний и чтением священного писания».

« Все монахини и послушницы имеют от монастыря помещение и стол. За монастырь без отпуска, а тем паче в неприличные себе места, компании и народные сборища не выходят, особливо по ночам, в мирских домах не проживают и к себе пришлых гостей без позволения настоятельницы не принимают».

Социальное положение послушниц и инокинь - самое разное. Представительницы практически всех сословий  обретали за монастырскими стенами приют и утешение: солдатские вдовы и дочери, крестьянки, мещанки, реже дворянки и из помещиков, из семей духовенства. Большинство - из Пскова и городских окрестностей. Почти половина владели грамотой. Возраст - от совсем юного до весьма преклонного. Многие жили в обители десятилетиями, неустанно творя молитву. Известно имя монахини, дожившей до 110 лет - Максимилия.

Начиная с 17 века, история сохранила имена практически всех настоятельниц. Особо отмечены заслуги Евстолии Ладыгиной, принявшей монастырь в 1716 году,  и последних игумений - Агнии, Ювеналии и Ермионии. С именем Агнии - Анны Новинской - в Пскове связано появление первой общины сестер милосердия в 1868 году. За свою благотворительность и уход за раненными, Агния удостоена благодарности от императора и наград от Святейшего Синода. А настоятельнице Ермионии, принявшей монастырь в 1913 года выпали на долю последние годы жизни монастыря. Матушка Ермиония в миру носила имя Евдокии Губановой. Псковичка, происхождением - из крестьянской семьи, грамотная. После закрытия монастыря она была репрессирована за попытку укрыть  святыни на монастырском кладбище при  конфискации церковных ценностей. Подверглись преследованиям и гонениям  и остальные монахини, покинувшие стены обители. В 1994 году умерла последняя монахиня, когда-то подвизавшаяся в этих стенах.

После установления советской власти монастырь просуществовал еще 8 лет. Первое наступление атеизма в 1921 году завершилось неудачей. Но спустя еще пару лет в помещениях монастыря уже по-хозяйски распоряжались пролетарии кожевенного завода. В стенах собора расположился рабочий клуб. Колокола, как и кресты были сняты и отправлены в переплавку. Поруганию подверглось и кладбище с захоронениями, в числе которых - могилы многих духовных особ и известных псковичей, губернаторов и вице-губернаторов. Как ни кощунственно это прозвучит, но сегодняшняя  Комсомольская площадь в буквальном смысле стоит на костях наших предков. Их прах ежедневно попирается ногами и колесами авто. И память о них окончательно и бесповоротно уничтожена асфальтовым катком.

Впрочем, история монастыря, храма Рождества Иоанна Предтечи на этом не заканчивается. В 1991 году церковь, одной из первых в городе,  была возвращена православной церкви. Более 10 лет настоятелем служил отец Андрей Давыдов, иконописец, приверженец традиций древней христианской живописи. Его стараниями храм не только обрел свой прежний величественный облик, но и был расписан фресками. Прихожане своими руками восстанавливали полы и  хоры, алтарную преграду, сами белили стены храма, привели в порядок прилегающей территории.

А в феврале прошлого года церковь и флигель были переданы Иоанно-Богословскому  монастырю в Крыпецах в качестве псковского подворья. С этого момента открывается новая страница в истории храма.

Если не считать Снетогорского монастыря, то Ивановский храм - единственный в городе, где службы проходят в полном соответствии с монастырским уставом:  строго, в полном объеме. По словам священника отца Владимира, монастырская служба  значительно отличается от обычной - в приходском храме. Почувствовать разницу можно  лишь после того, как хотя бы раз отстоять службу.  Самое главное, считает отец Владимир, это вернуть в храм ту многовековую намоленность,  которая спасала и хранила обитель во все времена истории, тот дух, которым были проникнуты стены храма. И как знать, быть может, после возрождения храма, настанет через вызволения из забвения и самой обители. Той, что всегда почиталась псковичами как святыня, чудо, сотворенное на земле людьми и промыслом Божиим.