ИСПОВЕДЬ

Умолк простивший мне грехи. Лиловый сумрак гасит свечи, И темная епитрахиль Накрыла голову и плечи.

Не тот ли голос: "Дева! встань..."

Удары сердца чаще, чаще. Прикосновение сквозь ткань Руки, рассеянно крестящей.

Царское Село. 1911

МОЕЙ СЕСТРЕ

Подошла я к сосновому лесу. Жар велик, да и путь не короткий. Отодвинул дверную завесу, Вышел седенький, светлый и кроткий.

Поглядел на меня прозорливец И промолвил: "Христова невеста! Не завидуй удаче счастливиц, Там тебе уготовано место.

Позабудь о родительском доме, Уподобься небесному крину. Будешь, хворая, спать на соломе И блаженную примешь кончину".

Верно, слышал святитель из кельи, Как я пела обратной дорогой О моем несказанном весельи, И дивяся, и радуясь много.

Дарница. 1914

МОЛИТВА

Дай мне горькие годы недуга, Задыханья, бессонницу, жар, Отыми и ребенка,и друга, И таинственный песенный дар - Так молюсь за Твоей литургией После стольких томительных дней, Чтобы туча над темной Россией Стала облаком в славе лучей.

Петербург. 1915

* * *

Я в этой церкви слушала Канон Андрея Критского в день строгий и печальный, И с той поры великопостный звон Все семь недель до полночи пасхальной Сливался с беспорядочной стрельбой. Прощались все друг с другом на минуту, Чтоб никогда не встретиться...

Петербург. 1917

* * *

Мне голос был, он звал утешно, Он говорил: "Иди сюда, Оставь свой край, глухой и грешный, Оставь Россию навсегда.

Я кровь от рук твоих отмою, Из сердца выну черный стыд, Я новым именем покрою Боль поражений и обид".

Но равнодушно и спокойно Руками я замкнула слух, Чтоб этой речью недостойной Не осквернился скорбный дух.

1917

РАСПЯТИЕ [ 1 ]

Не рыдай Мене, Мати, во гробе зрящи.

1

Хор ангелов великий час восславил, И небеса расплавились в огне. Отцу сказал: "Почто Меня оставил!" А Матери: "О, не рыдай Мене..."

2

Магдалина билась и рыдала, Ученик любимый каменел, А туда, где молча Мать стояла, Так никто взглянуть и не посмел..

1935-1940

* * *

Кого когда-то называли люди Царем в насмешку, Богом в самом деле, Кто был убит – и чье орудье пытки Согрето теплотой моей груди...

Вкусили смерть свидетели Христовы, И сплетницы-старухи, и солдаты, И прокуратор Рима – все прошли. Там, где когда-то возвышалась арка, Где море билось, где чернел утес, – Их выпили в вине, вдохнули с Их выпили в вине, пылью жаркой И с запахом бессмертных роз.

Ржавеет золото и истлевает сталь, Крошится мрамор – к смерти все готово. Всего прочнее на земле печаль И долговечней – царственное слово.

1945

Примечания

1. Из поэмы "Реквием", посвященной жертвам сталинских палачей.